Но на этот раз беляши обломались. Из-за неполадок в сети меня выбросило в Новомосковске, где я попал под настоящую бомбежку. Пришлось под свист взрывающихся дротиков в спешке и наугад набирать код первого попавшегося телепорта в Туле. Мне повезло. Горьковский парк располагался совсем недалеко от нужной мне улицы, и остаток пути можно было пройти пешком.

С загадочным стариком, стершим кусок моей памяти, я распрощался каких-то полчаса назад и уже почти забыл о нем. Слишком много событий сконцентрировалось в эти тридцать минут. Первым делом я навел справки о судьбе убитой мною Натальи Петровны Корф.

К моему изумлению, выяснилось, что несчастная девушка погибла не в результате преступления, а от вражеских бомб. Незадолго до смерти она по неизвестной причине потеряла сознание. Ей на помощь прибыли медики, но они ничего не успели сделать, потому что дом, где они все находились, был разрушен точным бомбовым ударом. Не спасся никто. Несколько часов назад из-под обломков извлекли изувеченное тело Натальи Корф. Среди десятка файлов, посвященных ее смерти, мне попалось приглашение на панихиду, составленное на мое имя. Очевидно, меня посчитали ее другом. Я отказался от личного присутствия, но оставил прочувствованное соболезнование, сопровождаемое лицемерным обещанием жестоко отомстить убийцам. Обвинений против меня никто не выдвинул. За бесчисленными жертвами военного вторжения не заметили криминального убийства.

Судьба, или некие люди, трусливо укрывшиеся в провале моей памяти, решила помиловать меня. Светозар Ломакин теперь чист перед законом. Но что это меняет?

Абсолютно ничего, ибо мне предстоит самому наказать себя. С этого момента моя жизнь должна коренным образом измениться. Никаких виртуальных боев, никаких втычек и вообще никаких глупостей. Завтра же я отправлюсь на призывной пункт и постараюсь попасть в самое опасное место. С квалификацией разведчика меня возьмут куда угодно. Там, на войне, я кровью искуплю все свои ошибки и с чистой совестью вернусь к мирной жизни. Но это будет потом. Завтра. А сегодняшний вечер я хочу прожить как обычный человек. Простой обитатель нашего лучшего из миров. Пускай пока кто-нибудь другой спасает Землю, а я буду дышать упоительно чистым воздухом и постараюсь не думать о судьбе мироздания, а равно и о своей вине перед ним.

Если я зачем-нибудь понадоблюсь Человечеству, то достаточно одного звонка на мобильник, и я немедленно помчусь туда, куда скажут. А пока не позвали, имею полное право потратить одну ночь на себя. У меня есть очень-очень важное дело, и я не хочу отправляться на свидание со смертью, не покончив с ним.

В воздухе стоял запах остывающего камня и зелени, истомленной дневной жарой. Группа подростков оккупировала пару садовых скамеек и беспечно наслаждалась пивом. Время от времени окрестности оглашались неприлично громким смехом. Судя по всему, ребятам удалось обмануть бдительный торговый автомат и получить гораздо более крепкий алкоголь, чем им положен по возрасту. Теперь ненасытные юные хомо сапиенсы будут резвиться до тех пор, пока не упьются до состояния плохо стоящих на ногах хомо эректусов. Я оставил за спиной катящийся вниз по эволюционной лестнице молодняк и двинулся по темной аллее, петляя между небольшими едва журчащими фонтанами и смущая своим появлением немногочисленных влюбленных.

Беспорядочные и невнятные мысли вяло шевелились в недрах моего черепа. Судьба помиловала меня, а значит, я должен… Нет, я просто обязан… Кому обязан?

Я должен сказать… А ей это нужно? Чем больше я погружался в путаные размышления, тем короче становились мои шаги, тем медленнее я переставлял ноги. Зачем я иду к ней? Глупо испытывать какие-либо чувства к человеку, которому ты абсолютно безразличен. Пока не поздно, я должен забыть ее имя. Ее прекрасное имя. Тумана Сентябрь. Нет. Невозможно забыть. Уже больше года я был безнадежно влюблен, но, признавая свои нулевые шансы, держал себя в руках и ничем не выдавал свои чувства. Я твердо знал, что она станет моей. Потом. В будущем.

Я все хорошо рассчитал. Ожидаемая продолжительность жизни для меня и моих сверстников еще неделю назад прогнозировалась приблизительно в четыреста двадцать лет, а мне сейчас было чуть больше двадцати.

Так вот, я был уверен, что добьюсь ее, но не сейчас и даже не в ближайшие годы, а через пару-тройку веков.

Ведь хорошо известно, что самые крепкие пары не могут оставаться вместе дольше восьмидесяти лет, а средний срок одного супружества вообще не превышает и тридцати. В кого бы ни была влюблена Тумана сейчас, рано или поздно она станет моей. Исходя из этих соображений, я за ней не ухаживал. Просто старался почаще оказываться в одной компании с Туманой, радовался ее обществу, запоминал, что она говорила, на кого и как смотрела, собирал любую информацию в ожидании того счастливого часа, который обязательно когда-нибудь наступит. Сейчас я был не в ее вкусе, но вкусы со временем меняются. Я был готов ждать.

Но за последние сутки все очень сильно изменилось.

Впереди больше не было вечности, и в некоторые моменты мне казалось, что я уже не один раз умер. Бомбы разрушили не только дома и убили не только людей.

Они уничтожили наше бездумное счастье. Даже если завтра мы сметем врага и втопчем в землю его пепел, Человечество уже никогда не сможет быть таким же беззаботным, как прежде. Редкий оптимист рискнет распланировать свою жизнь на сотню лет вперед, когда столько напастей угрожает нашему хрупкому миру.

Космос чреват инопланетными вторжениями и вирусами, летящими сквозь пустоту на кометных хвостах.

В глубинах океанов, вероятно, прячутся морские чудовища, готовые выбраться на сушу и с аппетитом схарчить наши мозги, а под землей, несомненно, таятся страшные земляные червяки. Проклятье! Почему все так плохо, если еще вчера все было хорошо?

Улица Октябрьская сверкала огнями. Реклама, невзирая ни на что, вовсю двигала торговлю. Дело шло к полуночи. Вечный лимонадный праздник имени «Буратино» и «Тархуна», назойливое морализаторство шоколадок «Хрум» и идиотские шутки изготовителей мороженого «Льдинка», покинули рекламные экраны и стенды. Вместо жевательных резинок с бесконечно долгим вкусом, собачьего зубного крема и полезных для желудка быстрых завтраков с витаминами и настоящим синтетическим мясом начали появляться типично ночные логотипы. Пиво «Бизон», коктейль «Гвоздодер», бодрящий напиток «Втроем», ну и, конечно, одурманивающие сигареты «Полет», «Веник» и «Бамбук». Еще через пару часов на пустые улицы обрушится вал завуалированных предложений приобрести недорогие половые стимуляторы, посетить кибернетические публичные дома и даже поучаствовать в охоте на человекообразных биороботов. Что-нибудь вроде «мы гарантируем полное сходство с вашим начальником, вы сможете отрезать ему уши, вырвать сердце и надругаться над трупом. Из отрубленной головы вашей жертвы мы совершенно бесплатно изготовим уникальный сувенир для каминной полки». Порой наш мир выглядит не очень добродушно и способен даже вызывать отвращение, но я люблю его таким, какой он есть. Люблю за возможность быть тем, чем хочется, и не мешать при этом всем остальным.

Уличные кафе были заполнены посетителями. Испуганные горожане не могли оставаться дома наедине со своими страхами. Они искали и находили поддержку среди своих соседей по дому, по городу, по планете. Бросалось в глаза обилие примитивного ручного оружия.

На пластмассовых столах, между пивными кружками, поблескивали гранями охладителей автоматические лучеметы, ручные плазмометы архаичных моделей и даже древние пороховые пистолеты. Интересно, откуда столько барахла? В некоторых семьях в память о боевых заслугах предков иногда хранят что-нибудь смертоносное, но я никогда не думал, что этого оружия так много.

В одном месте к стене дома аккуратным рядком были прислонены два десятка труб портативных антигрозовых комплексов. Их даже оружием назвать сложно.

Хотя если бабахнуть из такой базуки по низколетящему спортивному планеру, то эффект может получиться достаточно разрушительный. Мужчины с эмблемами метеорологов бросали настороженные взгляды в небо и, соблюдая боевую дисциплину, пили исключительно лимонад «Колокольчик». Детский сад. Много ли смогут навоевать инженеры, врачи, учителя, рабочие, сантехники, водители автобусов и дворники? Люди весьма мирные, добрые, а зачастую и недалекие?